Майрамкан Абылкасымова
Родилась 7 ноября 1936 года в селе Алмалуу Кеминского района Кыргызской ССР в семье учителя. Кыргызская поэтесса. Лауреат Премии Ленинского комсомола (1970 г.). Народный поэт Киргизии (1980).
В 1950 году окончила сельскую семилетнюю школу, училась в педучилище при Киргизском женском учительском институте, а в 1958 году окончила Киргизский женский педагогический институт им. В. В. Маяковского (сейчас Кыргызский Государственный Университет им. И. Арабаева).
С 1958 по 1960 годы работала литературным сотрудником в Ошской областной газете газете «Ленин жолу» (Ленинский путь), а в 1960-1962 годы — преподавателем в Ошском пединституте. С 1962 до 1970 года в редакции литературно-художественного журнала «Ала-Тоо». В 1964 году была принята в Союз писателей СССР. В 1970-1972 годы являлась консультантом Союза писателей по Иссык-Кульской области. Затем вернулась в редакцию журнала «Ала-Тоо» и на протяжении 20 лет заведовала отделом поэзии. Затем была редактором еженедельной газеты «Асылзат».
Публикуется с 1952 года. Дебютный поэтический сборник (стихи для детей) «Маленьким друзьям» (кырг. Кичинекей досторго) вышел в 1961 году. За поэму «Говорит памятник» (кыр. Эстелик сүйлөйт, 1962 г.) и сборник «Веру в сердце храню» (кыр. Ишеним дайым жүрөктө, 1968 г., рус. пер. 1968) в 1970 году удостоена Премии Ленинского комсомола.
В 1980 году ей присвоено звание Народный поэт Киргизской ССР. В 1984 году сборник стихотворений «Гүлдөр суу сурайт» («Цветы просят воды») отмечен Государственной премией Киргизской ССР им. Токтогула Сатылганова.
Многие её произведения переведены на русский, украинский, казахский, болгарский, монгольский, немецкий, польский, французский язык.
Wikipedia
О Майрамкан Абылкасымовой и ее творчестве
Народный поэт КР Майрамкан Абылкасымова: Заморозки землю побили мою
Откровения поэтессы Майрамкан Абылкасымовой
Стихи
* * *
Мне бы в тишь окунуться и в озере взгляд
Утопить и прислушаться к струям течений,
Мне настроить бы душу на ласковый лад,
Чем природа наполнена в час предвечерний;
Мне б прислушаться к шороху, там, в камышах,
Где закат разбросал свои перья, как в пуще…
Но веселый мой спутник, смешной Раушан,
Вдруг приемник врубил на волне вопиющей.
И, вздохнув, я бесцельно пошла на закат
Вслед за отблеском солнца, упавшего в воду,
Меж лопаток, как дробь, ощущая заряд
Мощной музыки, насмерть глушащей природу.
И пришла я на берег, затянутый мхом,
Что затмил бы восточных шелков переливы,
Где склонились, как будто сраженные сном,
Серебристые ветви стареющей ивы.
Там, над отмелью, ставшей прудом-беглецом,
Тишина, словно музыка, звоном струилась,
И слоилась,
И я, запрокинув лицо,
Первых звезд ожидала, как высшую милость…
О бездонный мой мир, за какие грехи
Отлучаешь ты нас от своей круговерти?
Нам роняешь, в себя не вмещая, стихи –
Дар бессмертный для тех, кто зависит от смерти…
Мои горы, поляна, озера мои!
До меня вы прекрасными были – и после,
Распрощавшись со мной, отлучив от любви,
Обласкаете новых, что тоже – лишь гости…
Как хотела б я слиться с тобою навек,
О природа родная!..
Пустые мечтанья.
Не случайно мне брат – Раушан, человек,
Тот, что джаз предпочел этой музыке тайны…
Но и в жизни короткой моей иногда
Мне дарует природа предвечное счастье:
Птичьей трелью рассыплется в лунных садах,
Грусть мою размыкая на зыбкие части,
Или бабочкой вспыхнет пред взором моим,
Что – с испугу шарахнувшись, — расхохочусь я…
Невесомо, незримо, нестойко, как дым,
В нас, невечных, живут эти вечные чувства.
Это крылья поэта, хрупки и легки –
Словно тень от ветвей на воде серебристой…
Шепчет озеро прямо мне в душу стихи
И срываются с неба кометы, как листья…
* * *
Аил мой милый…
Дикая природа.
Неновый дом от гор невдалеке,
мой добрый дом, хранящий сказки рода,
где дым над крышей в сладком завитке,
где можно от восхода до захода
играть на камышовом чердаке…
Летела юность, как сплошная шалость,
рвала цветы и припадала к ним,
как будто это к матери прижалось
дитя — и стало с матерью одним…
Босая юность…
Мы к тебе не жалость,
а зависть удивленную храним.
В горах росла я.
Эти склоны — голы,
те — в зелени дымящейся, как шерсть…
Люблю высокогорные просторы.
Вы, горы, словно жизнь, а в жизни есть
пустые склоны, что не красят горы,
и все, чего в родных горах не счесть…
Но юным днем, голубизной сиявшим,
в хрустальность и прозрачность первых слов
война вломилась самолетом вражьим,
шипеньем бомб над сказкой тихих снов,
над Ала-Тоо, над знакомым кряжем,
над родиной — основою основ.
А мама умерла. Ушла так рано.
Другим мои капризы не нужны…
Жить без нее так страшно и так странно.
Но мама — это где-то до войны.
А у меня — зеленая поляна
да там речонка в полторы волны…
Как горько надо мной склонились ивы,
как горько отвечало эхо скал,
как будто голосок его пугливый
со мною вместе мать мою искал…
А шквал трепал кустов прибрежных гривы,
седые ивы за косы таскал…
Спросите, как я выросла без мамы.
Я расскажу, как ласковы арчи
и как лучи рассвета горячи,
как скалы научили быть упрямой,
как горы говорили мне: «Молчи!
Не унывай.
Ходи легко и прямо…»
И молодость любви была полна,
не важно, что была она сурова,
что обожгла великая война
все камышинки у родного крова,
любила так, что умереть она
была готова — и воскреснуть снова!
Я вспоминаю это все не часто,
задевши память кончиком пера…
А дни идут,
а годы мчатся, мчатся,
и вот все чаще — эти вечера,
когда, нахлынув, сердце рвет на части
та славная и трудная пора…
1965
Перевод Р. Казаковой
С отдельными произведениями М. Абылкасымовой на кыргызском языке можно ознакомиться здесь.
